«Стали не разлей вода»: Луговая — о работе со Смольяниновым, «Ледниковом периоде» и семье

WMJ: В фильме «Мария. Спасти Москву» вы играете роль сотрудницы НКВД — человека сурового и жесткого. Станиславский говорил, что когда играешь плохого героя, ищи, в чем он хороший. Чем хороша ваша Мария?

Мария Луговая: Я бы не стала делить персонажей на хороших и плохих, это достаточно наивно, на мой взгляд. Просто моя героиня в начале фильма находится в некоем заблуждении — искренне верит в ту идеологию, которой придерживается, и когда поступает где-то жестоко, ей кажется, что она поступает по справедливости, желая лучшего. Но она не плохая. Самое главное ее качество в том, что она внутри не окаменела, еще живая. И поэтому, наверное, у нее есть возможность на какой-то путь, который она и пройдет в течение фильма.

WMJ: А какой внутренний путь она проходит? Какие сцены вам как актрисе дались тяжелее всего, о чем, напротив, вспоминаете с особой теплотой?

Мария Луговая: Путь моей героини к себе самой. Когда она идет за иконой и потом возвращается с ней в Москву — эта внешняя дорога равна ее движению внутрь себя: она возвращается к своим корням, признает отца и мать, возвращает себе веру в Бога, разочаровывается в идеологии и становится женщиной. Вот этот путь, на мой взгляд, главный для моей героини.

WMJ: Фильм сняла Вера Сторожева. В кино часто возникают разговоры о том, что есть четкое деление на режиссеров-мужчин и режиссеров-женщин. Как вам кажется, эта разница правда существует или она выдумана?

Мария Луговая: У меня совсем небольшой опыт работы с режиссерами-женщинами. По-моему, дважды в жизни это было. Но Вера Михайловна — она как такая мама — создает вокруг себя атмосферу абсолютного ощущения безопасности, поддержки, заботы. Но как мама она может и «по попе дать» своему ребенку (смеется). Вера Михайловна бывает строгой и, на самом деле, всю группу держит в узде. При этом какая-то такая теплота и доверие, которое Вера Михайловна вызывает, может и связано с тем, что она — режиссер-женщина.

WMJ: Расскажите о своем опыте работы с вашим экранным партнером Артуром Смольяниновым. В последние годы у него такой немного образ затворника: отказывается от интервью, никуда не ходит. Чем он вам запомнился как человек и как коллега?

Мария Луговая: У нас были репетиции и читки до начала съемок — тогда мы в первый раз встретились с Артуром и, на самом деле, возненавидели друг друга. Вера Михайловна даже смеялась, что боится оставлять нас вдвоем, думала, что мы подеремся (смеется).

WMJ: Вы признались, что когда прочитали сценарий на пробах, прямо сказали Вере Михайловне, что это ваша роль. А есть еще образы или героини, которых, как вам кажется, вы рождены сыграть?

Мария Луговая: Мне бы хотелось сыграть Жанну Д’Арк, я говорила об этом в нескольких интервью. Не знаю, на сцене или в кино, но мне кажется, я знаю «про что это».

WMJ: Съемки проектов с вашим участием часто проходят в непростых природных условиях. Чего только стоит «Перевал Дятлова». Вам легко соглашаться на трудные съемки? Есть ощущение, что балетное прошлое выработало в вас особую стойкость и выносливость?

Мария Луговая: Да, у нас есть даже такая шутка с мужем, что он снимается то в Париже, то в Геленджике, то еще где-то там, на морях, на островах, а я все время либо в снегах, либо в болоте тону, либо где-то на холоде мерзну. Ну, что делать, такое у меня амплуа драматической героини (улыбается). Не могу сказать, что я получаю от этого какое-то удовольствие, но что делать.

WMJ: Вы часто рассказываете о своей любви к путешествиям. Какие страны сейчас в списке must visit? О каком путешествии мечтаете?

Мария Луговая: Я вообще мечтаю о путешествиях, потому что вся эта ситуация с эпидемией, с коронавирусом превратила путешествия в самые заветные мечты. Мне кажется, мы два года уже никуда не выезжали, так что хочется поехать и в Европу: прогуляться по улицам Парижа, посидеть в кафе где-нибудь в центре Рима. Мечтаю о поездке в Лондон, в Шотландию обязательно, в какие-нибудь норвежские фьорды. Думаю о поездке в Америку, в Нью-Йорк, и очень интересно посмотреть Лос-Анджелес и Гавайи — почему нет? Я бы даже хотела съездить на Мальдивы, понять для себя, что это такое, потому что люди делятся на тех, кому это очень нравится, и кто не понимает, зачем это вообще нужно. Так что данный список просто бесконечный. Кажется, я могла бы, если не работать по профессии, то ездить и путешествовать.

WMJ: У вас за плечами участие в «Ледниковом периоде». Продолжаете следить за проектом, за шоу в 2021 году?

Мария Луговая: Да-да, «Ледниковый период» оставил неизгладимый след в моей жизни. Поэтому, узнав, что будет новый сезон, мы все с интересом стали следить. Даже признались друг другу с Олей Кузьминой: нам очень ревностно, что наши друзья-фигуристы теперь будут кататься с другими артистами (смеется).

WMJ: Мария, вы занимаетесь йогой, посещаете ретриты, являетесь вегетарианкой. Насколько вам легко совмещать насыщенный и, уверена, часто изматывающий период съемок с дисциплиной, требующей отрешенности и покоя?

Мария Луговая: Я смеюсь и все время говорю, что половину своей жизни расшатывала свою нервную систему, а остальную половину ищу способы ее успокоить (улыбается). Мне кажется, что невозможно «переваривать» все эти эмоциональные всплески, которых требует наша профессия, без способности центрироваться внутри себя, гармонизироваться, успокаиваться, выдыхать, набираться энергии. Очень важно сохранить себя, не раствориться и не потеряться, чтобы было потом, из чего отдавать в профессии, на сцене.

WMJ: Чему вас в духовном плане научила йога? Повлияла ли как-то на ваш характер?

WMJ: Вы как-то сказали, что у вас был комплекс отличницы. В актерской карьере он помогает или, скорее, мешает?

Мария Луговая: Мне кажется, он до сих пор есть. Думаю, что это мешает в жизни и в профессии — ты менее свободен. Очень высокие требования к себе — из-за этого ты все время как будто сдаешь какие-то экзамены и не успеваешь просто радоваться и получать удовольствие. В нашей профессии, с одной стороны, это мощный мотиватор, который всегда внутри тебя, но с другой стороны, самые важные и самые сильные вещи в нашей жизни — безоценочные. Как можно оценить счастье на пятерку или на тройку? Как можно оценить радость, любовь? Поэтому, чем старше я становлюсь, тем больше понимаю, что это все придуманная от головы система, которая делает тебя только несвободной.

WMJ: Ваш с Сергеем Лавыгиным медовый месяц выпал на время пандемии. С этим столкнулось много молодоженов, но не все прошли этот опыт успешно. Как думаете, такая отчасти вынужденная необходимость быть все время вместе — это испытание для пары, потому что важно иметь свое пространство, или нет?

Мария Луговая: Я не знаю, нами с Сережей это так не воспринималось, потому что когда мы много работаем, то очень редко друг друга видим, даже когда живем в одной квартире или одном доме. Иногда бывает, что наши графики не совпадают, и я могу уходить на работу, а Сережа еще спит, а когда Сережа возвращается с работы, я уже сплю, потому что существую в более раннем режиме, съемки начинаются раньше. И тогда мы можем даже не пересекаться.

WMJ: Вы с Сергеем живете в своем доме с садом. Расскажите про выбор дома и желании жить ближе к природе.

Мария Луговая: У нас есть дом, но когда мы на съемках, в основном живем в городской квартире. Даже 50 километров от Москвы — это довольно много в плане времени на дорогу, а в сложный съемочный период это время нужно, чтобы спать и отдыхать. Так что мы стараемся на выходные дни уезжать на дачу, еще в каникулы и летом. Нам нравится такое наше семейное гнездышко.

Дачу мы выбрали совершенно случайно, в это мало кто сможет поверить: просто Сережа увидел объявление, что продается дом, поехал его посмотреть, написал мне, что ему очень нравится, но не может принять решение без меня, а у меня съемка как раз была. Как только у меня закончились съемки, где-то в 11 ночи мы приехали в дом. Была осень, ноябрь, темно, сада не видно, внешне даже фасад дома не виден, но изнутри мне дом сразу показался очень уютным и подходящим нам, потому что хозяева этого дома — художники, они все делали сами. В общем такой авторский декор дома, картины, творческая атмосфера во всем нам очень подошли. Хозяева сказали, что есть покупатель, так что если мы сейчас внесем залог, то они продают дом нам. Мы сказали, что нам нужно пять минут и ровно в эти пять минут мы решили, что живем в принципе один раз и почему бы и нет. Вот так мы купили свой дом и только весной, как раз, когда случилась пандемия, оказались на даче, весь сад начал цвести, и мы узнали вообще, какие у нас есть деревья, какая растительность в саду. Никак нас предыдущие хозяева дома не обманули — наш дом прекрасен.

WMJ: У вас есть очаровательный пасынок Федя, который часто появляется в ваших соцсетях. Как выстраивали с ним отношения?

Мария Луговая: У нас с Федей прекрасные отношения. Мне кажется, что мы с ним близкие друзья — именно таких отношений мне и хотелось с ним добиться. Но это процесс, ведь Федя взрослеет, у него все новые и новые увлечения – мы с Сережей стараемся их разделять. Федя — прекрасный мальчик.

WMJ: Мария, что для вас определяет внутреннюю свободу? И от чего вам самой легче дышится и кажется, что можно свернуть горы?

Мария Луговая: Сложный вопрос. Я думаю, что внутрення свобода в первую очередь — это честность перед собой, честность в своих желаниях, любовь к себе, забота о себе, понимание того, что никто тебе ничего не должен, только ты сам должен позаботиться о себе. Понимание того, что все, что в твоей жизни есть, — это то, чего ты на самом деле хочешь. Если хочешь чего-то другого, то не откладывай, смело меняй. Нет никаких задач, кроме того, чтобы пробовать. И чужие оценки тоже не важны. С радостью, с удовольствием, а если тебе некомфортно что-то, то не нужно тратить на это время, а просто разворачиваться и уходить. Вот это для меня про свободу.

Фото: @mariaheartbeat/Instagram;Александра Воротнева/ Starface.ru; Пресс-служба Кино Бюро; Пресс-служба Sony Pictures