Я не могу быть серьезным! Мысли вслух Вуди Аллена

Вуди Аллен, 73 года, режиссер, сценарист, актер

Я просто невероятно удачливый человек. Я говорю себе это каждый день! Часто люди склонны преуменьшать роль удачи в своих успехах, потому что боятся всё сглазить. Наверное, если бы у меня не было таланта смешить людей, я бы хватался за любую работу, которая бы мне попадалась. Но мне повезло: я могу шутить, развлекаться и жить особенной жизнью благодаря тому, что удача мне улыбнулась. Я, наверное, первый, кто искренне признался в этом.

Социальная драма – это не мой жанр. Мне близко творчество Теннесси Уильямса и Юджина О’Нила, поэтому меня всегда больше привлекали психологические истории или частные взаимоотношения людей, но в них я обязательно вкладывал комедийный подтекст. Конечно, когда-нибудь я возьмусь за серьезный исторический эпос, но пока я не готов. У меня пока не получается быть настолько серьезным.

Главное в фильме – это сценарий. Если у тебя в руках хорошо написанный сценарий, его будет трудно испортить. Что касается режиссуры и актерской игры – у нас всегда в запасе есть несколько дублей, чтобы переснять сцену, лучше отработать диалог. Но исправить плохой сценарий даже при помощи первоклассных актеров невозможно.

Кино дает людям шанс сравнить их собственную жизнь с жизнью актеров и актрис на экране. Что получается в итоге? Всё одинаково. Когда я снимался в своих фильмах как актер, я хотел показать зрителям, что в жизни я точно такой же человек, как и они. Я много работаю, рано встаю, по выходным хожу в рестораны или смотрю спортивные игры на диване. В общем, обычный представитель среднего класса!

Я никогда не учусь на собственных ошибках и не пересматриваю свои фильмы. Зачем? Мой первый фильм "Бери деньги и беги" я пересмотрел только спустя 35 лет! Каждый фильм – это отдельный момент моей жизни, и я не хочу анализировать его, вычислять, что я снял правильно, а что – нет. Все равно уже ничего не исправить, и поэтому не стоит оглядываться назад.

Когда мне было 10 лет, я своровал из магазина бумажные усы. Они мне не нужны были, но я сделал это, потому что все мои приятели подворовывали что-нибудь от скуки. Я признался отцу в своем проступке, и он насильно отвел меня в магазин и заставил отдать усы обратно. С тех пор я больше ничего не брал без спроса.

Меня выгнали из школы за то, что я был посредственным студентом и не имел способностей ни к одному предмету. Тогда я и начал писать смешные истории. С тех пор они постоянно в моей голове. Иногда я иду пообедать куда-нибудь и записываю идеи на салфетку, чтобы ничего не забыть. Журналисты часто спрашивают меня: а что если однажды вдохновение иссякнет? А у меня обратное чувство! Мне кажется, я умру быстрее, чем мне удастся записать все мои выдумки в блокнот.

У меня самое пессимистичное отношение к жизни. Я чувствую, что жизнь в общем очень жестокая штука, поэтому невозможно быть по-настоящему счастливым. Каждый день появляется новый повод для расстройства: то отношения не ладятся, то работа не нравится, то любимая команда проиграла. Остается только научиться получать удовольствие от этих переживаний. Надеюсь, мои фильмы помогают в этом хоть немного.

Терпеть не могу, когда незнакомые люди трогают меня или пытаются вступить в контакт. У меня эта проблема существует еще с первых моих выступлений на публике. Неожиданно я стал известным, и всем захотелось познакомиться со мной поближе или взять у меня автограф. А я просто съеживался от ужаса! Сейчас, конечно, я привык, стал спокойнее, но все равно я не из тех личностей, которые жаждут отдать себя на съедение публики. Я очень тихий человек, поэтому мне ближе изоляция наедине с самим собой.

Никогда не читать про себя в газетах – еще один мой принцип. Раньше я читал отзывы о своих фильмах, но теперь газет в Америке стало так много, они обсуждают, спорят, одним нравится, другим – нет. Я бросил это бесполезное занятие. Даже интервью со мной не читаю и ни одну из четырех книг, написанных обо мне, ни разу не смотрел. Не хочу терять время, думая о том, какой я есть на самом деле. По этой причине я и биографию свою не хочу писать. Может, только если мне стукнет 100 лет и я не смогу больше снимать…