«Единственное, чего бы я себе пожелала, — остановиться»: Боярская — о карьере, сыновьях и личном

WMJ.ru: Елизавета, давайте начнем интервью с вашей новой роли в «Седьмой симфонии». Чем вас подкупил проект?

Елизавета Боярская: Это очень известная страница блокадного Ленинграда. Когда я узнала, что будет сниматься фильм, я была рада, потому что это должно было рано или поздно случиться. История яркая, киношная и, конечно, хочется, чтобы про нее знали не только петербуржцы, потому что нам, в основном она и без того хорошо знакома.

Елизавета Боярская: Вообще эта история про каждого из нас, про тех, кто родился в этом городе. Это поклон в сторону профессии музыканта. Было снято много фильмов и сказано о тех, кто воевал, кто погиб, защищая Родину. В тылу люди тоже отдавали свои жизни, силы, чтобы приблизить победу, истово веря в нее. Каждый раз выходя в эфир, музыканты напоминали городу о том, что город борется, он жив и будет жить. Они помогали людям справляться с отчаянием, давали веру в то, что победа за нами.

Елизавета Боярская: Через несколько лет после того, как случился концерт, кто-то из офицеров, из немецких солдат, рассказывал, что, когда они стояли под Ленинградом, во время прямой трансляции по радио «Седьмой симфонии» из филармонии, они поняли, что не смогут победить этот город — настолько чувствовалась сила того концерта, он произвел мощнейшее впечатление.

Карл Ильич Элиасберг и все музыканты воплотили в жизнь произведение Шостаковича. Это было и остается одним из ярчайших событий. Это история моей семьи, моего города, людей, которые мне близки по духу, пусть это не артисты, а музыканты. Те, кто выходя в прямой эфир, брали в руки инструменты и защищали этот город. Так они приближали нашу победу. Все это вместе меня и подкупило.

WMJ.ru: У вас в фильмографии много проектов и постановок на военную тематику. Чем для вас привлекательны исторические сюжеты?

Елизавета Боярская: Действительно, наблюдается такая тенденция. Это не специально, так сложилось. Не знаю, может быть, мне что-то идет в этих эпохах: 18, 19, 20 век, военное время. Я чувствую себя очень органично в костюмированном историческом кино.

Елизавета Боярская: Еще мне кажется, что в историческом кино отчасти проще сниматься, потому что гораздо больше понимания про обстоятельства, сразу появляется объем для персонажа. Допустим, если мы говорим о Вере из «Седьмой симфонии», то понимаем, что наше главное и ведущее — это блокада. Мы, люди, живущие в 21 веке, оглядываясь назад, осознаем, какое это было страшное время.

Мы сталкиваемся с Верой в начале войны и уже со стороны понимаем весь масштаб событий, в которых встречаем наших героев. Знаем, чем все закончилось, ведь много про это читали: мемуары, письма, дневники, художественную литературу. У нас есть знания об этом, позволяющее нам добавить к ним свое впечатление, вплести реальные истории наших бабушек и дедушек, тогда эти знания станут объемными. Все это позволяет сделать героя более многогранным и интересным.

Елизавета Боярская: В современности это всегда сложнее, потому что про наше сегодняшнее время мы по-настоящему сможем сказать только через 30-50 лет. Сейчас мы лишь берем человека как частный случай — его судьбу, обстоятельства, отношения с семьей, психологические особенности — мы из этого плетем историю. Но это будет частная, здесь и сейчас происходящая история. А исторический контекст всегда дает объем.

WMJ.ru: Вы играете роль флейтистки Веры. При этом в реальной жизни вы тоже умеете играть на флейте. Как часто ваши личные навыки за пределами актерской сферы отражаются в ваших ролях?

Елизавета Боярская: Бывает. Конечно, это здорово, когда ты сталкиваешься с тем, чему успел научиться в детстве: языкам, фехтованию, танцам. А потом тебе это все пригождается. Не менее интересно, когда тебе приходится чему-то учиться специально для роли — это всегда очень интересная задача. Допустим, ты играешь хирурга: ходишь и смотришь, договариваешься с какими-то врачами, чтобы они пускали тебя в качестве аспиранта смотреть на операции, смотришь, как разрезают, шьют раны, пользуются инструментами и т. д. Или как у меня в «Анне Карениной» нужно было научиться в дамском седле сидеть, а это очень непросто. Неважно, играешь ли ты учителя или левшу. Это могут быть самые разные навыки.

Елизавета Боярская: В этом году сняли второй сезон сериала «Ворона», где я предстала в роли следователя. Мы разговаривали со следователями, я ходила в морг, общалась с судмедэкспертами об особенностях и разных аспектах профессии.

WMJ.ru: Какие у вас отношения с музыкой? Какие жанры слушаете и как часто играете на флейте в обычной жизни?

Елизавета Боярская: Отношения с музыкой прекрасные. Музыка меня сопровождает всегда и во всем, сильно помогает и настраивает на какие-то важные вещи. Я слушаю самые разнообразные жанры: от классики до поп-музыки, джаза, рока и R'n'B. Может быть, только шансон не очень люблю, а так практически все музыкальные жанры мне близки. В жизни я на флейте не играю, но навык поддерживаю, у нас есть спектакль в театре, где я прихожу, репетирую, играю свою партию.

WMJ.ru: Помогает ли музыкальный фон при подготовке к ролям?

Елизавета Боярская: Да, конечно. Очень часто под определенную роль я подбираю плейлист, который соответствует определенному внутреннему состоянию моей героини, ее характеру. Музыка, которая помогает мне быстро входить в обстоятельства этой героини, в ее сущность. Выбираю соответствующие композиции, слушаю их перед съемками, настраиваюсь. Это очень важно.

WMJ.ru: Ваша героиня по сюжету любит всю жизнь одного мужчину, но замуж выходит за другого. История с любовным треугольником привычна для кинематографа. Что вы в этом сюжете нашли для себя оригинальное, новое?

Елизавета Боярская: Любовный треугольник мы можем разглядеть очень явно даже в древнегреческих трагедиях и комедиях. Это ясная и понятная фабула, всегда обреченная на успех. Конкретно в этом треугольнике интересно то, что две яркие женщины, Вера и Лидия, героиня Янины Студилиной, влюблены в героя Тимофея Трибунцева — неявного и неожиданного персонажа. Он играет совершенно выдающегося альтиста, человека с невероятной харизмой, который действительно привлекает женщин всем своим существом. И они любят в него истово и страстно. Но история складывается по-другому — Вера влюбляется в героя Алексея Кравченко, НКВД-шника, с которым, по идее, если бы не случилась война и блокада, она, наверное, вряд ли бы пересеклась и смогла бы испытать к нему какую-то симпатию.

Елизавета Боярская: Я думаю, что всем представителям интеллигенции, творческим личностям, глубже понимающим человеческую природу, люди в кожаных одеждах на черных машинах, приезжающие по ночам, были такими лютыми врагами. Наверняка и Вера, встретив Серегина в жизни никогда бы не обратила на него внимание, но в этот период столкнулись два горя: он потерял семью, она потеряла ребенка. Единственное, что ее чуть-чуть стало возвращать к жизни — музыка и он, человек, который дал ей опереться на свое крепкое мужское плечо. Вдруг она в нем видит глубину боли, потери и сама пытается ему помочь. Пытается для него открыть мир музыки, который может излечить раны и он меняется.

Происходит такая глобальная перемена его героя. Это о том, как музыка может влиять на человека — менять, спасать и лечить — как она может сделать его добрее, гуманнее, милосерднее и умнее. С героем происходит эта перемена, хотя он не похож на всех тех взбалмошных творческих и темпераментных мужчин, с которыми она привыкла общаться в силу профессии. Вдруг она видит в нем совсем другой мужской характер: надежность, спокойствие, уверенность, неторопливость, скромность. Это тоже очень привлекает героиню, и тут она действительно искренне влюбляется в него. Потом происходит то, что происходит, жизнь по-своему распоряжается.

WMJ.ru: Приходилось ли вам уже обсуждать со своими детьми темы, связанные с драматичными моментами истории страны, включая военный период? Или вы считаете, что нужно оберегать детей от таких тем?

Елизавета Боярская: Да, я считаю, что нужно. Сначала своими словами, какими-то простыми примерами. Читать книги, на прогулках что-то рассказывать про тот или иной город. Как раз про детское восприятие войны написано много книг и снято много фильмов.

Конечно, нужно, мы же детей учим тому, что хорошо, что плохо, что есть добро, а что — зло. В том числе на примере того, что происходило с нашей страной. Где пределы человеческой жестокости, что такое человеческое милосердие — об этом можно говорить с самых ранних лет. Просто сделать так, чтобы не травмировать психику и рассказывать серьезно, но нежно.

WMJ.ru: Какие ваши работы видели сыновья? Что им больше всего понравилось?

Елизавета Боярская: Честно говоря, не знаю, как ответить на этот вопрос. Наверное, имеет смысл говорить про старшего, что-то он видел в театре и в кино, но мы никогда это не обсуждали, да и он никогда не говорил мне про то, что понравилось, а что нет.

Андрюша пока очень скептически относится к профессии. Он не смотрит на нас с Максимом, на бабушку с дедушкой, да и вообще на артистов как на таких небожителей. Людей, которые занимаются искусством, которые счастливы. Пока он видит в этом больше рутины — как профессия забирает родителей из дома: неважно, ухожу ли я на спектакль или уезжает Максим на смену. Про высокое предназначение он пока понимает мало. Говорить о плюсах профессии, ее особенностях и прекрасных сторонах не приходится.

WMJ.ru: Вы сами говорите, что у вас скорее лирическое амплуа и вы бы с радостью согласились на работу с режиссером, который предложил раскрыть вас с новой стороны. Если бы можно было выбрать совершенно непривычный для вас жанр, что бы это было: хоррор, комедия, боевик?

Елизавета Боярская: Я очень не люблю слово «амплуа», мне кажется, оно звучит ограничивающе для артиста. Артист — он как пластилин или глина, он должен мочь и уметь все. Я не стану жаловаться, не думаю, что режиссер меня видит в каком-то только одном амплуа. Наверное, у меня фильмов больше именно в жанре драмы. Не лирических, а скорее драматических или романтических историй. Героини были самые разные, с разными характерами.

WMJ.ru: Вы играли Анну Каренину. Эту историю Толстого хотят сейчас снять для Netflix. Если бы у вас спросили совета, как лучше подготовиться к этой роли, что бы вы посоветовали? Учитывая, что вы как-то признались: Анна для вас не жертва, а, напротив, неуправляемая сила, сжигающая все на своем пути.

Елизавета Боярская: «Анна Каренина» уже снимается вовсю, и я думаю, что у каждого свои способы подготовки к роли. Тут советы давать странно, тем более, что не только от артистки все зависит. Это должен быть союз с режиссером, с его взглядом на эту историю. В данном случае это современная интерпретация, уже какой-то определенный ракурс, накладывающий отпечаток на персонажей в том числе. Но каким бы ни было произведение — современное или классическое — важную роль играет работа с текстом, особенно если речь о художественном произведении. Долго, тщательно, подробно работать с текстом. Я говорю сейчас не про выучить, а именно про проработку, подробный разбор и глубочайшее вникание в его содержание. Это сложно, этому нужно учиться. Я вот счастливица, что Лев Абрамович Додин нас этому научил.

WMJ.ru: Лиза, вы амбассадор ювелирного бренда. Как складывались ваши отношения с украшениями: когда начали их носить, как с их помощью стараетесь подчеркнуть свою индивидуальность? Что больше всего любите и чаще всего носите?

Елизавета Боярская: Началось все, как и у всех девочек, с маминой шкатулки. В детстве надевала на себя одновременно бусы, сережки, колечки и далее по списку. Я всегда любила украшения. Когда была маленькой, носила всякие пластмассовые браслетики, но часто надевала много и не всегда с пониманием дела. Со временем пришло осознание, что украшение может быть дорогим, но при этом очень аскетичным и простым. Стала больше разбираться и соответственно больше ценить.

Как подчеркнуть свою индивидуальность? На этот вопрос ответить не могу, потому что не могу сказать, что я модница. Я вообще с трудом соображаю, что и с чем нужно сочетать. Стилистом я бы быть не смогла, потому что взгляд со стороны для меня гораздо вернее, чем собственный. Мне сложно как-то собирать правильный образ. Либо я это делаю очень просто, по наитию, вроде где-то видела, значит, будет смотреться неплохо. Сказать, что фантазерка, — это точно нет.

Из украшений больше всего люблю серьги и кольца — их быстрее можно снять. Я почти каждый день работаю, играю в театре, перед выходом на сцену украшения необходимо снимать. А вот на всякие мероприятия и вечеринки надеваю и серьги, и кулоны, и браслеты.

Я, действительно очень искренне люблю бренд TOUS. Это тот самый случай, когда все по любви. Реально их фанатка: у меня сумки, кошельки, даже варежки TOUS, платочки, очки, много всех украшений, и я их покупаю сама. Многое дарят, за что я благодарна, на различные праздники, но при этом я абсолютно преданно хожу и покупаю что-то себе, друзьям, потому что считаю — это очень крутой бренд, который производит настолько разные ювелирные украшения самых разных категорий. Есть и очень простые, для совсем юных девочек, есть очень высокая ювелирка, которую можно надеть на серьезные вечерние мероприятия, к любому платью, костюму, брутальному образу, грубым ботинкам и кожаной куртке — все что хочешь, на любой вкус и цвет, в любом металле, с любыми камнями.

WMJ.ru: Ваш папа, помимо всего прочего, еще и известный футбольный болельщик. Какие у вас отношения со спортом и с футболом в частности?

Елизавета Боярская: Отношусь к футболу с уважением. Мало что понимаю, но когда вдруг смотрю матчи с папой или старшим сыном больше вникаю. Всегда очень радуюсь победам нашей сборной.

WMJ.ru: Вы выкладывали фотографии с отдыха с мужем, на которых стоите вместе на лыжах. Какой отдых для вас самый приятный и продуктивный в плане подзарядки внутренней батарейки: отпуск на пляже у океана или экстремальный спорт в горах?

Елизавета Боярская: Я предпочитаю отдых у моря, если нужно по-настоящему восстановиться, набраться сил, чтобы никто не беспокоил. Абсолютно тюлений режим: проснуться, позавтракать, сходить искупаться, позагорать, пообедать, опять позагорать и искупаться, поужинать и лечь спать. Вот это идеально.

Я не из тех людей, кто умеет отдыхать. Но познав пару раз отпуск чуть более длинный, чем две недели, поняла, что могу отдыхать и что мне это нужно, потому что колоссально восстанавливает силы. Хотя я часто не даю себе этого делать, как было в этом году, например: последний раз отпуск у меня был аж в январе прошлого года, и это неправильно. Надо давать себе отдыхать.

WMJ.ru: Недавно Максим снялся в шикарном клипе на кавер песни «Зима в сердце». Это экспериментальная и смелая работа. Советовался ли он с вами насчет этих съемок?

Елизавета Боярская: Нет, не советовался, ему не нужно со мной советоваться. Он всегда принимает верные решения по поводу своей работы и съемок, у него свой индивидуальный творческий путь. Я только смотрю, восхищаюсь и радуюсь тому, какой он смелый, яркий и разный.

WMJ.ru: Насколько вам самой близка идея экспериментов в кино? На что готовы решиться ради полюбившейся роли?

Елизавета Боярская: Возможно сейчас у меня такое послевкусие после 21-го года, и я нахожусь в нересурсном состоянии, что думать об этом сложно и не очень хочется. Теоретически да. Я была бы рада, когда у меня будет много сил, потратить их на то, чтобы подготовиться и физически к роли, и серьезно проработать, сочинить ее. Что касается внешних экспериментов — тут сильно не разбежишься из-за театра, потому что все-таки работа на сцене накладывает некоторые обязательства. Но это любопытно, мне было бы интересно поэкспериментировать с внешностью.

WMJ.ru: Кстати, если прочитать комментарии под видео с вами, многие зрители отмечают, что у вас с Максимом даже мимика стала похожа. Как вы сами считаете, за время брака вы сильно изменились рядом друг с другом?

Елизавета Боярская: Внешне не знаю, может быть. Легче ответить тому, кто смотрит на нас со стороны. По характеру — какими мы были, такими и остались. Наверное, стали лучше и мудрее.

WMJ.ru: Известно, что в детстве вы жили по соседству с семьей Ксении Собчак. Особенно близко с ней дружил ваш брат Сергей. А какие у вас отношения с Ксенией сейчас? Пересекаетесь на светских мероприятиях, поддерживаете общение?

Елизавета Боярская: Да, мы были соседками, следим друг за другом в социальных сетях, но в жизни пересекались в последний раз лет 7 или 8 назад, может быть, даже больше. Я подписана на Ксению, с удовольствием смотрю ее интереснейшие передачи, интервью, новости, которые она делает. Мне нравится та серьезность, с которой Ксения занимается своей профессией, но я наблюдаю только со стороны, лично мы давно не пересекались.

WMJ.ru: Лиза, в финале расскажите, пожалуйста, о ваших секретах счастья. Что вас питает, радует и вдохновляет в жизни?

Елизавета Боярская: Меня вдохновляет моя семья, любимая работа. Я счастлива тому, что абсолютно полноценна в семье, вижу своих детей, у меня есть время ими заниматься. Я много работаю и люблю свою профессию, у меня много спектаклей, интереснейшие роли в кино. Я это обожаю, но трачу много энергии и иногда сильно устаю. Единственное, от чего я не успеваю устать, это мои друзья, которых я тоже очень люблю, но с которыми не так часто встречаюсь.

Конечно же, каждый из нас исчерпывает свои энергетические силы, и их надо восполнять, дома я восполняю их сном, общением с близкими. Наверное, единственное, чего бы я себе пожелала и чего мне не хватает — это время на себя: когда могу побыть наедине с собой, погулять, почитать или подумать, просто остановиться. Хочется, чтобы такие мгновения у меня появились, но не в ущерб тому, что я перечислила выше. Потому что семья, дети, муж, родители, профессия и друзья — это мое счастье, моя жизнь, энергия и любовь.

Фото: Кадр из сериалов «Седьмая симфония», «Ворона», «Анна Каренина» и фильма «Адмиралъ», Instagram / @lizavetabo, пресс-служба TOUS, Екатерина Ширинкина / WMJ.ru

Видео: Ангелина Ларина / WMJ.ru, YouTube